§ 55 Люди служилые и тяглые; поместная система и крестьян прикрепление. Одновременно с образованием княжеской аристократии в Московском государстве стали слагаться и другие сословные группы. В удельное время, в тот период, когда еще завершалось заселение северо-восточных княжеств славянским племенем, состав общества в этих княжествах был очень неопределенным. В общем потоке колонизации, шедшей с Днепра и с ильменских рек в Поволжье, население не сразу находило себе оседлость, перемещалось и бродило, двигаясь постепенно в восточном и северо-восточном направлении. Только князья, хозяева уделов, сидели неподвижно в своих удельных владениях. Вынужденные вести свое хозяйство и содержать дружину при условии непрерывной подвижности, «текучести» всего народонаселения, князья выработали особые приемы хозяйства и управления. Они не могли сразу остановить переселенческий поток, задержать население в своих волостях и прикрепить его к своему уделу. Народ приходил в их удел и уходил из него свободно, не сказываясь князю и без его позволения. Князья поэтому старались закрепить за собою отдельных лиц. Они или принимали их к себе на вольную службу по договору,(это были бояре и вольные слуги), или же покупали их и кабалили как рабов (это были их «люди», или холопы). Из тех и других составлялся «двор» князя, соответствующий дружине Киевского периода (§20). С помощью этого двора удельный князь управлял своим уделом, защищал его и вел свое хозяйство. Бояре и вольные слуги были его советниками и полководцами, а «люди» составляли рать и были рабочими на его пашне и промыслах. Часто князья приглашали неимущих свободных людей селиться на княжеской земле с условием служить и работать князю, причем, если такой слуга не исполнял своих обязанностей, его лишали данной ему земли. Из этих слуг «под дворским» (то есть подчиненных княжескому дворскому, или дворецкому) составлялся особый, средний разряд княжеских людей, - не холопов, но и не вполне свободных. Только перечисленные разряды слуг, от бояр до холопов, находились в непосредственном подчинении князю; а из них только "люди" были подданными князя в нашем смысле этого слова, то есть находились в принудительной от него зависимости. Остальные могли от него уйти к другому князю, — или теряя свою землю, если это были слуги под дворским, или сохраняя свои земли, если это были слуги вольные.
Так устроены были отношения удельных князей к тем, кто им служил. Все прочие лица, жившие в уделе князя, носили общее название «христиан», или «крестьян», и не находились вовсе в личной зависимости от князя. Как в городах («посадах»), так и в сельских волостях они были устроены в общины, или «миры». Князь знал, что в какой-либо его волости (занимавшей, например, долину какой - нибудь речки) жили крестьяне. Он приказывал там счесть количество крестьянских дворов, назначал с них со всех один податной оклад, «тягло», и поручал самим же крестьянам в известные сроки (на Рождество, на Петров день) доставлять ему свою г/ дать. Люди приходили в эту волость и уходили из нее без ведома и разрешения князя. Крестьянский «мир» их принимал и отпускал их облагал податью в общий оклад; выборные «старосты» собирал эту подать и отвозили князю. И так шло из года в год, до тех пор, пока князь не приказывал (заметив убыль или прибыль крестьянских дворов в данной волости) снова переписать дворы и уменьшить или увеличить сумму мирского платежа. При таком порядке крестьяне знали не князя, а крестьянский «мир»; а князь мог быть равнодушен к тому, что тот или другой его крестьянин уйдет к соседнему князю Прямого ущерба от этого для князя не было. Такою же свободою перехода крестьяне пользовались и на частных боярских землях. Приходя на землю, они составляли арендное условие, «порядную», и в порядной определяли свои обязанности и платежи господину; уходя от господина, они известным порядком «отказывались» от земли. Закон и обычай считали нормальным сроком отказа «Юрьев день осенний» (26 ноября). Если прибавим, что переход человека из одного разряда в другой, — из крестьян в горожане ("посадские люди") или в холопы и обратно, — был очень легок и доступен всем, то мы поймем, что общественное устройство в удельное время было очень неопределенно и бесформенно.
Такая неопределенность не могла удержаться при переходе удельного быта в государственный. Московские государи раньше всего взялись за переустройство своего «двора». Мы видели, что они наложили свою руку на земли своих служилых князей и требовали, чтобы земли эти «не выходили из службы» (§54). То же правило было применено ко всем вообще вотчинам: всякий, кто владея землею, был обязан участвовать в защите государства. С каждой вотчины должны были являться ратные люди, «конны и оружны», по первому зову государя. Княжата и бояре, владевшие крупными вотчинами, приводили с собою целые «воинства» своих людей. Мелкие вотчинники выезжали на службу сами «своею головою» или с одним-двумя холопами. Но так как во время тяжелых войн с татарами, литвою и немцами нужна была большая военная сила, то обычной рати не хватало, и московские государи стали усиленно вербовать служилых людей, «собою добрых и дородных» (то есть годных к бою), и селить их на казенных землях, потому что иных средств на содержание воинских людей, кроме земель, тогда не было.
Прежде такие земли давались слугам из частных владений князей , из его «дворца». Теперь «дворцовых» земель уже не хватало, и слуга стали давать земли «черные» (то есть податные, государственные). Прежде такие земли, данные слугам, носили название «служних земель»; теперь они стали называться «поместьями», а их владельцы «помещиками», «детьми боярскими» и «дворянами». В отличие от вотчан, которые были частичной наследственною собственностью вотчинников, поместья были временным владением. Помещик владел землею, пока мог служить; прекращалась служба за нерадением или смертью помещика — и поместье возвращалось в казну. В начале XVI в. помещиков считали уже тысячами, и поместная система охватила уже всю южную половину государства. На государеву службу было «поверстано» множество народа; новым помещикам были отданы земли вблизи границ: в новгородских пятинах, в Смоленском, в Северском крае, на Оке и, наконец, в центральных областях кругом Москвы. Для заведования поместьями в Москве была устроена «Поместная изба», а для заведования службою вотчинников и помещиков — Разряд.
Сверх поместных земель, служилым людям давали время от времени денежное жалованье, а наиболее знатным из них давали «кормленья». Это значило, что их посылали в какой-нибудь город «наместником» или в какую-нибудь волость «волостелем». Они правили, судили суд, смотрели за порядком и получали за это с населения «кормы» и «пошлины». Кормы имели вид даров в определенные сроки (к большим праздникам); а пошлины — это плата за суд и за всякие иные действия кормленщика в пользу населения. Вот это управление с правом брать доход с волости или города в свою пользу и называлось «кормлением». Таково было устройство нового служилого сословия. Это сословие теперь состояло: 1) из княжат и бояр, составлявших аристократию, 2) из дворян и детей боярских — вотчинников и помещиков и 3) из гарнизонных людей (стрельцов, пищальпиков, пушкарей), навербованных на мелкие земельные участки в особых «слободах» при укрепленных городах.
Развитие поместной системы повело к тому, что большие пространства занятой крестьянами земли были переданы помещикам и, таким образом, на этих землях создалась зависимость крестьян от землевладельцев. За то, что землевладелец служил со своей земли государству, крестьяне были обязаны работать на него, пахать его пашню и платить ему оброк. Ни помещику, ни правительству было уже неудобно допускать свободный выход крестьян с занятой ими земли, и потому крестьян старались удерживать на местах. Их записывали вместе с их землями в особые «писцовые книги», и тех, кто опал в книгу, считали прикрепленными к той земле, на которой он записан. Эти «письменные» крестьяне уже не выпускались со своих мест; могли переходить с места на место только люди «неписьменные», то есть не записанные в книги. Но таких крестьян сами землевдельцы, приняв к себе по «подрядной» записи, старались закрепить на своей земле разными средствами, в особенности же тем, что давали им взаймы деньги, семена, рабочий скот и, таким образом обязывали их сидеть у себя, пока не отработают долга. Право ухода в Юрьев день, однако, не было отменено, и им пользовались те крестьяне, которые не «застарели» еще за своими землевладельцами, надо заметить, что с укреплением государственного порядка не только землевладельцы стали бороться с бродячестью, но и сами крестьянские общины не стали выпускать из своей «тягловцев», потому что уход податных плательщиков затруднял сбор и правильную доставку государю податного оклада. Кто уходил не платил ничего; а кто оставался, тот должен был платить за себя за ушедших. Поэтому крестьянские миры сами просили у государя права не выпускать из общины письменных крестьян. Так мало по малу принимались меры к тому, чтобы прикрепить крестьян к местам, сделать из них оседлое податное сословие, обязанное платить государю подати («тянуть тягло»), а на служилых землях еще и работать на землевладельца.
История России Историки России История Урала История Оренбуржья Курс лекций Планы практических занятий Тесты Художественная литература Советы и рекомендации Учебные вопросы Литературные задачи Биографические задачи Проблемные задания Библиотеки Документы Хронология Исторический календарь Архив Ссылки Карта проекта Автор Обновления Титульная страница
© Заметки на полях. УМК. 1999 - 2008