Задонщина
1380 г.
И началась жестокая схватка. И не только оружием разили, но и друг о друга разбивались. Великий князь Дмитрий Иванович, не в силах видеть столь кровопролитное сражение, выступил против поганых со своим большим полком, и уже все полки его, кроме полка князя Владимира, вступили в бой. Мечи сверкали так, как блистает солнце перед зарей, от ломающихся копий стоял треск, подобный грому, воины задыхались от тесноты. Не велико поле Куликово, и невозможно было всем уместиться на нем: поперек поля Куликова тридцать верст, а в длину — сорок верст. Могучие полки сошлись на том поле, невиданное развернулось на нем сражение: в один час многие тысячи погибли на поле Куликове! Озера кровавые образовались, и ручьи кровавые потекли! Столь грозно побоище и так много людей, что поле Куликово прогибалось и реки из своих берегов вышли!
Наступил уже шестой час дня — и по божьему произволению и за наши согрешения начали поганые одолевать православных христиан. Сыновья русские падают, как степная трава под конскими копытами стелется. Самого великого князя Дмитрия Ивановича тяжело ранили, и ушел он с поля боя на правый склон горы, горько сетуя. Со всех сторон обступили поганые, а христианские полки сильно поредели.
Видев такое поражение христиан, говорит князь Владимир Андреевич Дмитрию Волынцу:
— Брат Дмитрий, какая польза от нашего стояния в засаде, кому же мы будем помогать? Ведь никого не останется!
Ответил Волынец князю Владимиру Андреевичу:
— Еще, господин, не наступило наше время! Подождем немного, а придет время, и наступит наш час, тогда воздадим врагу седмерицею!
Прослезился князь Владимир Андреевич и, воздев руки к небу, воскликнул:
— Боже отцов наших, сотворивший небо и землю, не дай, владыка, врагам нашим одолеть нас. Мало показнив, много помилуй, ведь ты многомилостив!
Сыновья же русские из полка Владимира стояли и плакали, видя, как гибнут друзья их, и непрестанно рвались в бой, как гости на пир, чтобы сладкого вина испить. Волынец же удерживал их, говоря:
— Подождите еще немного, будет еще вам над кем потешиться!
Когда наступил восьмой час дня, то божьим произволением и милостью божьей повеял сзади них тихий ветер. Тогда вскричал Волынец громким голосом:
— Государь, князь Владимир Андреевич, вот и приспело время наше!
Взглянул князь Владимир Андреевич на образ архистратига Михаила, что вышит на его знамени, и, взяв копье свое в руки, кликнул клич:
— Братья мои и друзья, и князья, и бояре, и все сыновья русские, вперед, за мною!
И выскочили воины из дубравы зеленой. Как ясные соколы срываются с золотых колодок на журавлиное стадо, так и эти витязи, направленные в бой добрым воеводою, обрушились на врага, будто на овечье стадо, и начали поганых сечь, как траву косой косить.
Татары же, увидев их, воскликнули в один голос:
— Увы, увы нам! Перехитрили нас русские — молодые с нами бились, а опытные воины остались все целыми, утаившись в дубраве!
А сыновья русские, силою святого духа и помощью святых страстотерпцев Бориса и Глеба, погнали татар, побивают их, летят головы та тарские, точно лес рубят. Побежали татары с криком:
— Увы, увы нам и тебе, честной Мамай,— вознесся ты до небес, а теперь до ада низвергнешься!
Безбожный же царь Мамай, увидев, что стали его побеждать, начал призывать богов своих — Перуна, и Салфата, и Раклия, и Хорса, и великого помощника Магомета,— но не было ему помощи от них, ибо сила святого духа как огнем палила татарские полки: русские воины так рубили татар мечами, что ни один из них не мог спастись.
Увидев свежие силы русских и уразумев погибель свою, царь Мамай вскочил на коня и с четырьмя князьями ордынскими ускакал в степь. Погнались было за ними воины русские, но не догнали их, потому что кони утомились, и возвратились они назад.
А князь Владимир Андреевич стал под великим черным знаменем и повелел трубить в сборную трубу, и начали сыновья русские собираться с грозного побоища, каждый под знамя своего полка. И когда ехали, то одни пели стихи мученические, а другие — богородичные.
И не увидел князь Владимир Андреевич великого князя всея Руси Дмитрия Ивановича: едут невредимыми с побоища литовские Ольгердо-вичи, а великого князя нет ни с какой стороны. Подождали некоторое время, и ниоткуда не появлялся великий князь Дмитрий Иванович. Начал князь Владимир Андреевич плакать, охватило его глубокое горе, и стал он сам по полкам ездить и искать государя своего — и не нашел его. И говорил он со слезами:
— Где победитель нашей победы и пастырь овец своих? И еще сказал:
— Братья мои милые, тот кто увидит или услышит голос пастыря нашего, первым человеком будет у нас!
И сказали литовские князья Ольгердовичи:
— Мы думаем, что жив князь великий, но где-нибудь среди мертвых лежит.
Князь Борис Углицкий сказал:
— Я видал великого князя в пятом часу — яростно бился он палицею
своею.
В это время подъехал князь Михаиле Иванович Байков и рассказал:
— Я видал великого князя в шестом часу, бьющегося с четырьмя татарами.
Тогда проговорил князь Степан Новосильский:
— Я его, государя, видел перед самым твоим приходом — шел он пешим с побоища, сильно раненный.
Князья же и бояре и молодые отроки, оставшиеся в живых, разошлись в разные стороны по грозному побоищу искать победителя победы — великого князя Дмитрия Ивановича. Наехали на убитого князя Михаила Андреевича Бренка в плаще и в шлеме великого князя. А тут же рядом с ним лежал князь Федор Семенович Белозерский, и приняли его за великого князя, потому что был он похож на Дмитрия Ивановича.
В это время два сына боярских, родом костромичи, Федор Сабур да Григорий Холопищев, немного уклонились под гору к речке и увидали государя своего, победителя победы, великого князя Дмитрия Ивановича,— лежал он под расщепленной березою. И, быстро соскочив с коней своих, поклонились они государю своему.
Сабур же не медля сел на коня, поскакал к князю Владимиру Андреевичу и поведал ему:
— Государь наш, князь великий Дмитрий Иванович, жив, царствует вовеки.
Князь же Владимир Андреевич и все князья и бояре, услыхав это, от радости прослезились, и поскакали к великому князю, и, подъехав, пали в ноги ему, и так сказали:
— Радуйся, государь наш, древний Ярослав, новый Александр, победитель врагов!
А великий князь Дмитрий Иванович с трудом промолвил:
— О чем вы говорите мне?
И сказал князь Владимир Андреевич:
— По милости божьей и пречистой его матери, и с помощью сродников наших Бориса и Глеба, и молитвами русского святителя Петра и нашего пособника и поборника нашего, игумена Сергия, по молитвам всех их, враги наши побеждены, а мы спасены!
Услыхав это, великий князь Дмитрий Иванович поднялся и сказал:
— В этот день, дарованный нам господом, возрадуемся и возвеселимся!
И еще промолвил он:
— Велик ты, господи, и чудны дела твои. Хвалю тебя, господи боже
мой, и почитаю имя твое святое за то, что ты не дал восторжествоватьиноплеменникам, которые поднялись на меня, но судил ты их, господи, по делам их! Я же вовеки уповаю на тебя.
Подвели великому князю коня, сел он на него и поехал по побоищу. И увидел он множество убитых из войска своего, а вчетверо больше того было побито поганых татар. Обернулся князь великий к Волынцу и сказал:
— Воистину не ложно предсказание твое, подобает тебе всегда быть воеводою и полководцем!
И начал князь великий с братом своим, князем Владимиром Андреевичем, и с оставшимися в живых князьями объезжать грозное побоище, стеная в сердце своем и омывая лицо свое слезами при виде столь большого числа убитых христиан.
Не было видно на поле Куликовом пустого места: все оно было покрыто человеческими телами. Много лежало здесь христиан, а в семь раз больше того побито поганых. Текла кровь потоками и собиралась в лужи.
И наехал великий князь на князей белозерских — все восемь были убиты, а неподалеку углицкий князь Роман Давыдович да четыре сына его — Иван, Владимир, Святослав и Яков Романовичи — лежат все вместе. Заплакал князь великий и промолвил:
— Братья, смотрите, как эти князья за православную веру головы свои положили на едином месте друг за друга!
И, отъехав немного, наехал он на убитого Михаила Васильевича, пятерых князей ярославских и четырех князей дорогобужских, да тут же лежат князь Глеб Иванович Брянский и Тимофей Волуевич, а с ними рядом лежит дворецкий его Иван Кожухов, изрубленны на куски. Став над ними, заплакал великий князь и сказал:
— Братья мои любимые, князья и бояре и все сыновья русские, сегодня вы положили головы свои за веру христианскую и за мою великую обиду, и если имеете вы дерзновение пред господом богом, то молитесь о нас!
И снова переехал он на иное место и увидал наперсника своего Михаила Андреевича Бренка да верного хранителя своего Семена Мели-ка. И сказал князь великий:
— Братья мои, убиты вы потому, что обликом своим походили на меня.
И поехал он на другое место, и увидал убитого троицкого старца Пересвета — лежал он вместе с татарским богатырем, — и сказал князь великий:
— Смотрите, братья, от этого татарского богатыря все мы приняли бы смертную чашу, но бог по своей милости даровал нам такого же богатыря.
И когда поехали оттуда, то наехали на убитых Ивана Родионовича Квашню да Андрея Серкизовича. Прослезился над ними князь Владимир Андреевич и поведал великому князю:
— Гнались за мной четыре татарина с мечами, но божьей милостью Иван Родионович Квашня да Андрей Серкизович увидали нас, нагнали, схватились с этими безбожными и головы свои за меня положили. Спасли они меня.
И приказал он тела их поднять, нарядить в белые атласные одежды, положить в гробы и отвезти в вотчины их, к их женам и детям.
Поехал великий князь дальше по побоищу и наехал на отважного воеводу своего Даниила Белоусова, и тут же пали: Константин Кононо-вич и новгородские посадники Тимофей Константинович Никулин да Яков Зензин, а вокруг них вместе лежат побитыми семьсот новгородских выборных дворян. И начал великий князь оплакивать их:
— Любимые мои братья, приехали вы своею волею ко мне, а не по моему приказанию, видя меня в беде великой, и головы свои сложили!
После этого великий князь Дмитрий Иванович приехал под свое великое черное знамя и приказал трубить во все трубы, и на звонкие трубные голоса собрались все уцелевшие князья и бояре. И воскликнули они:
— Здравствуй, государь наш великий князь Дмитрий Иванович! Он же, став среди них, сказал сквозь слезы:
— Братья мои, князья русские и бояре местные, ведь вам подобает и дальше так служить, а я, если будет на то господня воля, когда возвращусь на свое великое княжение, по достоинству буду всех вас жаловать. Теперь же, братья, похороним убитых христиан, чтобы не растерзали тела их звери!
И велел он разбирать тела убитых, чтобы отделить христиан от поганых. Двенадцать дней стоял на Дону великий князь, пока разбирали тела убитых. Всех князей, бояр и дворян, которые были убиты, велел он отвезти на Русь, по домам их, где кто жил. Для всех же остальных убитых воинов велел он на Куликовом поле большие могилы копать по высоким местам, и всего таких могил великих выкопали триста тридцать, и повелел великий князь тела убитых класть с почестями в эти могилы и над ними насыпать высокие земляные курганы.
И стал великий князь над этими братскими могилами, заплакал и сказал:
— Братья мои милые, сыновья русские, простите и благословите в этом веке и в будущем. Вам, братья, суженое это место на поле Куликовом между реками Доном и Непрядвой. Положили вы головы свои за святую православную веру!
А с убитых поганых повелел великий князь снимать доспехи, и одежды, и золото, и серебро, и оружие, и конское убранство велел собирать, а тела убитых врагов велел оставить на Куликовом поле на съедение псам и диким зверям.
После этого вернулся великий князь Дмитрий Иванович в шатры свои и сказал:
— Братья мои, князья, и бояре, и воеводы, сосчитайте мне, сколько побито православных христиан, и сколько убито князей, и бояр, и воевод, и сколько осталось?
Воеводы и бояре четыре дня считали и сосчитали побитых и оставшихся в живых. И доложил великому князю московский большой боярин, князь Михайло Александрович Воронцов:
— Убито, государь, сорок бояр московских, да двенадцать князей московских же, да два посадника новгородских. А князей, и бояр, и выборных дворян, и воевод твоей государевой русской вотчины, и Великого Новгорода, и всего войска православных христиан, и литовских людей, которые пришли с Ольгердовичами, убито, государь, двести пятьдесят тысяч, а в живых осталось после побоища пятьдесят тысяч, а поганых побито восемьсот тысяч, только безбожный царь Мамай с четырьмя ордынскими князьями убежал в Орду и там убит своими же — так бесславно окаянный окончил жизнь свою!
Сосчитали князья литовские Ольгердовичи силы свои, которые с ними пошли,— убито двадцать пять тысяч, а осталось силы у них пять тысяч.
Князь великий Дмитрий Иванович с братом своим, с князем Владимиром Андреевичем, одарили литовских князей щедрыми дарами и, расцеловав их по-братски, отпустили их с честью в свою отчину.
А сам князь великий Дмитрий Иванович с братом своим, с князем Владимиром Андреевичем, и со всеми князьями и боярами в великой радости поехал с поля Куликова к сильному государству Московскому.
Ольгерд Литовский, услыхав, что князь московский Дмитрий Иванович разгромил безбожного и самохвального царя Мамая, возвратился ни с чем в Литву со срамом великим. А Олег Рязанский позорно окончил жизнь свою: тот, кто другому яму роет, сам в нее упадет.
Когда великий князь Дмитрий Иванович приехал на Рязанскую землю, то узнал о позорной смерти Олега и о том, что все бояре его разбежались по чужим землям. И сказал князь Дмитрий Иванович:
— Осудил господь его справедливо за его великую злобу. Я же ему никакого зла не причинил.
И великий князь у княгини Олега Рязанского не отнял ни одной десятины Рязанской земли.
И пришел князь великий Дмитрий Иванович в великой славе на великое свое княжение в Москву. Преосвященный митрополит Киприан со всем собором своим и с живоносными крестами встретил великого князя далеко за городскими стенами, около Котла, осенил его крестным знамением и сказал:
— Этим знамением победил ты врагов своих! Царствуй теперь, государь великий князь Дмитрий Иванович!
Великая княгиня Евдокия со снохою своею, княгинею князя Владимира, и с иными княгинями и боярынями, и с воеводскими женами встретила государя своего, великого князя Дмитрия Ивановича, во Фро-ловских воротах. И от радости, вся в слезах, не могла и слова вымолвить. И целовала она государя своего, великого князя:
— Здравствуй, государь, победитель врагов своих! И все княгини и боярыни целовали мужей своих.Даты: 14 в.
Источник: Русские повести 15 -16 веков. Л., 1958, сс.16 - 38. Сказания о Мамаевом побоище. М., 1959
Опубликовано в INTERNET: 2006, июль
История России Историки России История Урала История Оренбуржья Курс лекций Планы практических занятий Тесты Художественная литература Советы и рекомендации Учебные вопросы Литературные задачи Биографические задачи Проблемные задания Библиотеки Документы Хронология Исторический календарь Архив Ссылки Карта проекта Автор Обновления Титульная страница
© Заметки на полях. УМК. 1999 - 2008