Из воспоминаний Дана Ф. И. "К истории последних дней Временного правительства"
В 10-й книге "Современных записок" помещена статья
А.Ф.
Керенского "Гатчина", посвященная моменту гибели Временного правительства под напором большевистского восстания. Одна страничка этой статьи отведена
беседе моей с А.Ф.
Керенским, происходившей в Зимнем дворце в ночь на 25 октября 1917 г. ...
..."Сцена" нашей беседы была, в известном смысле, "поистине исторической", в том именно смысле,
что в ней очень ярко выявились, на мой взгляд, позиции различных общественных сил, противодействовавших большевистскому перевороту ,и выяснились причины полного бессилия Временного правительства и молниеносного успеха
большевиков. В этом отношении "сцена" эта очень важна для характеристики исторического момента Октябрьской революции и понимания всей будущей политики нашей социал-демократической партии по отношению к восторжествовавшему большевизму...
Изложение "исторической сцены" А.Ф. Керенским начинается уже с внешней неточности.
Беседа происходила не в его кабинете и не в "перерыве заседания Временного правительства".
Временное правительство заседало, когда мы прибыли в Зимний дворец,
если не ошибаюсь, в Малахитовой зале. По нашему требованию дежурный чиновник вызвал Керенского, который - с явным неудовольствием и неохотой - и вышел к нам в комнату, соседнюю с залой заседания, - сколько помнится,
одну из комнат так называемой половины бывшей императрицы.
Читатель увидит, что эти мелкие подробности имеют некоторое значение.
Беседа действительно началась с того, что мы сообщили Керенскому текст принятой Советом республики резолюции, и он, действительно, отвечал на нее "взволнованной филиппикой".
Я не помню, чтобы АФ. Керенский говорил,что "после такой резолюции правительство завтра же подаст в отставку",
но из дальнейшего хода беседы видно, во всяком случае,
что эти слова не были для него твердым политическим выводом из создавшегося положения,
а, максимум, крайним выражением возмущения и взволнованности...
Я уже сказал, что мы приехали с вполне
определенным и конкретным предложением Временному правительству: немедленно принять весьма существенные решения по вопросу о войне, земле и Учредительном собрании и немедленно оповестить об этих решениях население рассылкой телеграмм и расклейкой афиш. Мы настаивали, что это непременно должно быть сделано тою же ночью, так, чтобы утром уже каждый солдат и каждый рабочий знали о решениях Временного правительства. В плоскости этого решения и велась вся беседа Гоца и моя с Керенским. А в передаче Керенского об этом предложении даже не упоминается, как будто бы его и не было. Очевидно, взволнованное состояние Керенского достигло такой степени, что он плохо мог запомнить даже, о чем, собственно, шла речь.
А между тем, только в свете этого предложения становится понятной и приобретает смысл вся "историческая" беседа. Мы с Гоцем, действительно,
говорили о заблуждении, в которое вводит Керенского "реакционный штаб". Но говорили мы это в том смысле,
что штаб обманывает правительство, а, может быть .обманывается и сам,
уверяя, будто у него имеются какие-то "верные части" .достаточные для того,
чтобы в открытом бою победить большевиков; мы прибавляли и то,
что "реакционный штаб" ослеплен своим тяготением к "сильной власти" военщины и
строя иллюзии насчет легкости справиться с большевистским восстанием,
быть может, потому и убаюкивает правительство ссылками на то, что сил у него достаточно.
Говорили мы и о полезности резолюции Совета республики и переломе настроения в массах.
Но говорили, конечно, не в том смысле, что он "уже отказывается", - как бы это могло быть, когда, по свидетельству самого Керенского,
резолюция не могла быть принята "до позднего вечера" и никакие "массы" о ней и знать ничего не могли, - а в том,
что принятие и выполнение правительством нашего предложения вызовет в настроении масс перелом и что в этом случае можно будет надеяться на быстрое падение влияния большевистской пропаганды. Говорили мы и о подготовке восстания большевиками, только опять-таки не так,
что оно "вспыхнуло помимо их желания", а так. что среди самих большевиков идут на этот счет сильные колебания,
что масса большевиков не хочет и боится восстания, что поэтому принятие нашего предложения может и среди большевиков усилить течение в пользу ликвидации восстания.
Резко критиковали мы, наконец "все принятые меры к подавлению восстания", поскольку эти чисто военно-технические меры, без подведения под них прочного политического фундамента, казались нам и нелепыми, и не достигающими цели, и, пожалуй (я не помню, чтобы мы употребили это выражение), действительно, только "раздражающими массы" без всякой реальной пользы для правительства. Мы спорили и горячо убеждали Керенского в том, что даже с точки зрения чисто военной борьбы с большевиками она только тогда может иметь шансы на успех, когда солдаты-крестьяне будут твердо знать, что они защищают против большевиков мир и землю. Таково было действительное содержание "исторической" беседы. Разговор наш продолжался не особенно долго. Керенский, производивший впечатление человека, до последней степени измотанного и измученного, относился к нашим аргументам с крайним раздражением и высокомерно заявил под конец, что правительство в наставлениях и указаниях не нуждается, что теперь время не разговаривать, а действовать. Мы не успокоились, однако, на этом. Мы потребовали, чтобы Керенский доложил заседавшему еще правительству о резолюции Совета республики, о нашем предложении и о нашем желании быть допущенными на заседание правительства и выслушанными. Керенский круто повернулся и ушел в соседний зал заседания. Через несколько минут он вернулся и сухо заявил, что правительство считается с нашим отказом ему в безусловном содействии, что в посторонних советах оно не нуждается, будет действовать само и само справится с восстанием. Мы тут же ответили, что своим образом действий правительство не только губит себя и революцию, но лишает нас и представляемые нами партии всякой возможности солидаризоваться с ним и оказывать ему действительную поддержку. С тяжелым чувством мы покидали дворец. Жребий был брошен. И многое в дальнейшем поведении тогдашнего президиума ЦИК в день 25 октября, как и в дальнейшем отношении нашем к эпизодам борьбы между Временным правительством и большевиками, было уже намечено в этой ночной беседе.
Октябрьская революция: Мемуары. М.; Л., 1926. С. 114, 115, 128-131
Даты: 1917, октябрь
Источник: История России. 1917 - 1940.
Хрестоматия / Сост. В.А. Мазур и др.; под
редакцией М.Е. Главацкого. Екатеринбург, 1993
Опубликовано в INTERNET: 2000,
декабрь
История России
Историки России
История Урала
История Оренбуржья
Курс лекций
Планы практических занятий
Тесты
Художественная литература
Советы и рекомендации
Учебные вопросы
Литературные задачи
Биографические задачи
Проблемные задания
Библиотеки
Документы
Хронология
Исторический календарь
Архив
Ссылки
Карта проекта
Автор
Обновления
Титульная страница