II. Первые шаги

2.3. Начало заселения

Оренбургский край начал активно заселяться с 30-х годов XVIII в. В это время, в связи с принятием Малым казахским жузом российского подданства, царское правительство организовало специальную экспедицию для строительства города Оренбурга и сооружения по Яику (Уралу) укрепленной пограничной линии. Благодаря успешной деятельности экспедиции, был заложен Оренбург, переименованный впоследствии в Орскую крепость, и основаны крепости по Яику, Самаре и Сакмаре (Борская, Бузулукская, Тоцкая, Сорочинская, Татищева, Бердская, Верхнеозерная, Губерлинская, Верхнеуральская и др.). При В. Н. Татищеве были заложены крепости Чернореченская, Переволоцкая, Новосергиев-ская, Елшанская, Еткульская, Карагайская. В годы деятельности И. И. Неплюева сооружение Оренбургской пограничной линии было в основном закончено.

Поначалу новопостроенные укрепления стали заселять гарнизонными и ландмилицкими полками. К 1744 г. было поселено четыре ландмилицких (Шеш-минский, Сергиевский, Алексеевский и Билярский) и четыре гарнизонных (Пензенский, Уфимский пехотный, Уфимский драгунский и Оренбургский драгунский) полка общей численностью 7689 человек.

Но ожидания правительства, что эти поселенные полки заведут свое хлебопашество и будут сами обеспечивать себя провиантом, не оправдались. Этому мешала весьма тяжелая служба на линии, связанная с частыми караулами, разъездами и командировками. Поэтому было решено использовать и другие источники пополнения населения и, в частности, создание нового нерегулярного казачьего войска — оренбургского. Начало ему положили переведенные на Оренбургскую линию самарские, алексеевские, уфимские и исетские казаки. Кроме того, указом от 11 февраля 1736 г. было разрешено зачислять в казаки беглых людей, всевозможных «сходцев», скопившихся в немалом количестве в раз-рых местах края. По данным табели 1741 г. «...в регулярные и нерегулярные службы было зачислено 5254 "сходца", не считая их жен и детей. Сохранившаяся поименная перепись этого пришлого населения, поверстанного в казаки, позволяет определить сословный состав, районы выхода, пути и формы переселения. По данным этой переписи (1740), в 18 крепостях районы выхода были необычайно широки. Так, в числе 355 человек, переписанных в Бузулукской крепости, были выходцы из 36 уездов, в том числе из Яицкого казачьего городка 67 человек, из Симбирского уезда — 48, Нижегородского — 33, Алатырского — 24, Владимирского — 23, Пензенского — 18, Арзамасского — 17, Саратовского — 12, Суздальского — 11, Муромского — 10 и других. В Красносамарской крепости наибольшее число переселенцев было из Симбирского, Пензенского и Алатырского уездов, в Тоцкой — из Нижегородского и Симбирского, в Борской — из Самарского и Симбирского, в Сорочинской — из Симбирского уезда.

Переселенцы обычно не сразу попадали в Оренбургский край, а по нескольку раз меняли место жительства, переходя из родных мест в другие, более окраинные селения. Так, при переписи новоповерстанного казака Бузулукской крепости Гаврилы Судакова, он показал: «...от роду ему 40 лет, родина его в Алатырском уезде, Сийского монастыря, в селе Спасском; отец де ево быв того монастыря крестьянин, и в оном селе жили пятнадцать лет, и отец де ево умре, а после ево смерти сошел ис того села в Симбирский уезд, в дворцовое село Воскресенское и жил 27 лет, а ис того села сошел в Бузулукскую крепость и в оной крепости определен... статским советником Кириловым в пахотные казаки тому 4 года (назад), а в подушном окладе нигде ни за кем не записан». Далее он сообщал сведения о жене Акулине, 35 лет, и сыне Козьме, 7 лет. Сложным, длительным путем попал в оренбургские казаки 25-летний марийский крестьянин Никита Токарев из ясачного села Елатмы, Казанского уезда, где он родился в семье новокрещеного ясачного крестьянина. Вместе с отцом он ушел в солдатское село Сенгилейку Симбирского уезда, потом из того села «сошел на Волгу и ходил на стругах бурлаком пять лет», затем явился в Оренбургскую комиссию, находившуюся в Самаре, был «допрашивай и по допросу определен статским советником Кириловым в Тоцкую крепость в жалованные казаки».

Сословный состав переходцев был неоднородным. Основную массу составляли крестьяне различных разрядов: дворцовые крестьяне — 56,1%, монастырские — 11,2%, помещичьи — 6,4%, казаки — 6%, солдаты — 4,5%, купцы — 1,3%. Подавляющее большинство сход-цев были русскими. Нерусские переселенцы составляли 12,8%. Самая большая группа из них — украинцы (391 чел.), поселенные в Илекском казачьем городке. Ясачных татар было 103 человека, чувашей — 10, башкир — 9, калмыков — 7, польской нации — 5 и др. Самым многонациональным оказалось казачье население Мочийской крепости. Здесь в числе новопоселенцев, поверстанных в казаки, было русских — 173, ясачных татар — 103, башкир - 9, чувашей - 10.

Впоследствии оказалось, что многие из зачисленных в казаки сходцев были не прописные, т. е. пропущенные по ревизии, а положенные в подушный оклад и подлежали возвращению их прежним владельцам. Но оренбургский губернатор И. И. Неплюев, ссылаясь на «крайнее малолюдство» в оренбургских крепостях, добился того, что их оставили на новом месте жительства с зачетом владельцам в рекруты. В целях развития торговых сношений с Казахстаном и Средней Азией, по ходатайству И. И. Неплюева (его донесение в Сенат от 25 февраля 1744 г.), в этом же году неподалеку от Оренбурга на реке Сакмаре были поселены торговые татары из Казанской губернии, основавшие Сеитовскую, или Каргалинскую слободу. В литературе, начиная с П. И. Рычкова, говорится, что в Сеитовской слободе поселилось 200 семей казанских татар. Однако в действительности, как показывает перепись 1747 г., их было только 173 семьи, насчитывавшей в общей сложности 996 душ мужского пола. Материалы переписи содержат сведения о том, откуда переселились эти крестьяне. «Заводчик» переселения, именем которого было названо новое место, 52-летний Сеит Аитов сын Хаялин и его семья до переезда проживали в деревне Маметевая Пустошь Казанского уезда. Большинство других семей - также из Казанского уезда, но были выходцы и из Свияжского, Симбирского и Уфимского уездов.

Жители Сеитовской слободы были зачислены в купечество, но в действительности лишь немногие из них имели достаточный капитал для совершения значительных торговых операций. Основная часть каргалинцев занималась хлебопашеством на пожалованных им казной в 1747—1748 гг. в собственность землях по рекам Сакмаре и Каргалкам. Тем не менее, каргалинские татары сыграли немалую роль в развитии торговых связей с Востоком. Известно, что в 1753 г. Насыр Саферов и Якуб Ягоферов совершили путешествие из Оренбурга в Индию.

Население Сеитовской слободы быстро росло за счет естественного прироста и новых переселений, достигнув к концу XVIII в. 3180 душ мужского пола. В 1802 г. часть его была переведена в деревню Чесноковку и редуты Никольский и Гирьяльский. В XIX в. слобода стала называться посадом и насчитывала в 1868 г. 8951 человека. В 40-х годах XVIII в. началось активное переселение ясачных татар Казанского края в район так называемой Ново-Московской дороги (позднее Казанский тракт), пролегавшей от Оренбурга на Казань. Правительство рассчитывало использовать их для организации почтовой связи и развития хлебопашества в этом, тогда еще слабо освоенном районе. К 1747 г. здесь возникло 54 новых поселения государственных крестьян-иноверцев, насчитывавших по II ревизии 1940 душ мужского пола татар и 19 душ мужского пола удмуртов. Кроме того, здесь деревнями селились русские и нерусские крестьяне, «непомнящие родства и помещиков» в числе 586 душ мужского пола и 54 души мужского пола русских помещичьих крестьян. Среди этих новообразованных деревень сравнительно крупными были Бугульминская слобода, деревни Димская, Кандыз, Дюсметева, Наурузова, Сарманаева, Юзеева, Мустафина, Биккулова и др.

В 50—60-х годах XVIII в., когда царизм широко проводил насильственную христианизацию нерусского населения Среднего Поволжья — татар, чувашей, мордвы — миграция из этого региона в Оренбургский край еще более усилилась. В северо-западной его части возникли многие новые селения. Крестьяне, как правило, переселялись самовольно, «сами собой, без письменных видов». Среди них выдвигались инициаторы и организаторы этого движения, так называемые «заводчики», именами которых нередко назывались новые места.

Так, деревня Микушкина чувашей - новокрещен была названа в честь первопоселенца 65-летнего крестьянина Микушки Охонкина, а по крещению Ивана Семенова; основанная мордвой-новокрещенцами деревня Кирюш-кина названа именем 62-летнего Кирилла Савельева и т. п.

Среди новых поселений преобладали деревни, заселенные крестьянами одной национальности, но нередко встречались и многонациональные. В деревне Сок - Кармала поселились мордва, чуваши, татары и русские. Некоторые из этих деревень и по сей день сохраняют разноэтнический состав населения. Всего за период со II по III ревизии (1747—1765) в Оренбургскую губернию прибыло 34890 переселенцев, в том числе 18,3 тыс. татар, 9,8 тыс. чувашей, 3,7 тыс. мордвы, 1364 марийца и 240 удмуртов. Все они поселились на казенной земле и пользовались ею из расчета 15 десятин на ревизскую душу.

Некоторые переселенцы размещались на вотчинных башкирских землях на условиях припуска. Эти припущенники были пришлым населением, называемым тептярями. Они начали поселяться в крае еще в конце XVI в., но вплоть до начала XVIII в. их численность оставалась небольшой. Значительный прирост численности тептярей наблюдается в 20-е годы XVIII в. Он связан с недовольством крестьян проведением первой переписи и введением подушной подати. По данным II ревизии в Оренбургской губернии насчитывалось 28750 тептярей, а к концу XVIII в. - 99292. Все они были выходцами из Среднего Поволжья, убежавшими «в башкиры» от усиливающегося феодального и национально-религиозного угнетения. Этнический состав тептярей был неоднороден. Более половины их составляли татары, далее — марийцы, удмурты и чуваши. Основная масса тептярей татар поселилась в Белебеевском, Бирском, Бугульминском и Мензелинском уездах; тептяри - марийцы и удмурты — в Бирском. В заселении и хозяйственном освоении Оренбургского края участвовали и помещичьи крестьяне, переводимые сюда насильно. До 40-х годов XVIII в. в крае практически не было помещичьих имений и крепостных крестьян. После основания Оренбурга и устройства пограничной линии правительство стало поощрять развитие здесь дворянского землевладения. Дворянам, назначаемым на гражданскую и военную службу в крае, предоставлялись льготы на приобретение земли путем правительственных пожалований и прямого присвоения казенных и башкирских земель. Указ от 11 февраля 1736 г. разрешил покупку земли у башкир и тем самым положил начало быстрому росту дворянского землевладения в крае.

Одним из первых завел имение П. И. Рычков, основавший в 1740-х гг. в Бугульминском ведомстве деревни Ключи и Верхосулье, в которых поселил 40 душ мужского пола крепостных крестьян, купленных у десяти разных помещиков Казанского, Симбирского и других уездов. В 50—60-х годах XVIII в. возникли имения в Бузулукском и Бугурусланском уездах. Здесь приобрели землю подполковник Роман Державин (отец поэта Г. Р. Державина), прапорщик Михаил Карамзин (отец писателя и историка Н. М. Карамзина), С. М. Аксаков (дед писателя С. Т. Аксакова), помещики Языков, Пилюгин, Булгаков, Ляхов, Тоузаков и др. Свои новообразованные имения они заселяли крепостными крестьянами, переводимыми из Симбирской, Казанской, Пензенской и других губерний.

Выходец из Симбирской губернии капитан Шешминского полка Иван Тимашев, назначенный в 1755 г. директором Оренбургской пограничной таможни, сумел за короткий срок приобрести обширнейшие земельные владения и создать имение в Оренбургском уезде. Действуя обманом и подкупом родовой верхушки, он за сравнительно невысокую плату в 1751 г. купил у башкир Тамьянской волости участок земли (длиной 10 и шириной 5 верст) по реке Сакмаре и в 1754 г. основал первую свою деревню Никольское. В 1761 г. он приобрел за 1500 руб. у башкир этой и соседних (Бурзянской и Усерганской) волостей целую область в живописной местности с плодородными землями, богатыми лесами, реками и озерами. В 1763 г. здесь было основано село Ташла, ставшее центром тимашевской вотчины. Имение Тимашевых быстро росло. В 1763 г. возникла деревня Ивановка, в 1768 г. — Городки, в 1775 г. — Троицкое, в 1789 г. — Ключи, в 1791 г. — деревни Козловка и Ал мал а (Тамгачи). В этих селениях разместились русские крепостные крестьяне, переведенные Тимашевым из поволжских и центральных губерний. Лишь в Алмале поселили крепостных татар из Казанской губернии, доставшихся его сыну Николаю Тимашеву в качестве приданого от его жены, дочери крупного татарского землевладельца Тевкелева. При Н. И. Тимашеве рост вотчины продолжался. В 1818 г. возникли еще два селения — Александровка и Екатериновка. Всего в имении Тимашевых по генеральному межеванию 1798 г. насчитывалось 154653 десятины земли и 3303 души обоего пола крестьян. Образование помещичьих имений в крае усилилось после подавления Крестьянской войны 1773—1775 гг., когда царизм в целях «умиротворения» этого «крамольного» края стал еще больше укреплять позиции дворянства и помещичьего землевладения. Если в 60-х годах XVIII в. в Оренбургской губернии насчитывалось 265 помещиков и 18 тыс. крепостных крестьян, то через три десятилетия численность помещиков — владельцев имений возросла до 546, а крепостных крестьян — до 34143 душ мужского пола.

В Оренбургском уезде вслед за Тимашевыми стали заводить имения и другие помещики. Подполковник (позднее генерал) А. П. Мансуров в 1761 г. основал село Спасское, в котором разместил крестьян, переведенных из Медынского и Масальского уездов Калужской губернии. В 1788 г. его новокупленные крестьяне Сызранского уезда Симбирской губернии образовали деревню Новоселки. В 1791 г. деревню Александровку он заселил крестьянами из Бузулукского уезда. Поручик П. Д. Крашенников в 1780 г. заселил крестьянами, переведенными из Симбирского уезда, село Преображенское, в 1803 г. — деревню Андреевку. По соседству с тимашевскими владениями в 1794 г. возникло сельцо Тугустемир, в котором помещик М. А.

Никифоров поселил крепостных из Владимирской губернии. Переселение крепостных крестьян в тех условиях было делом трудным, сопряженным со многими тяготами и лишениями для них. Помещики, как правило, не оказывали им помощи, не заботились об их устройстве на новых местах. Яркое описание переселения крепостных крестьян в 60-х годах XVIII в. в Оренбургский край (Бугурусланский уезд) дал в «Семейной хронике» С. Т. Аксаков: «Нагрузив телеги женами, детьми, стариками и старухами, прикрыв их согнутыми лубьями от дождя и солнца, нагромоздив необходимую домашнюю посуду, насажав дворовую птицу на верхи возов и привязав к ним коров, потянулись в путь бедные переселенцы, обливаясь горькими слезами, навсегда прощаясь с стариной..., с могилами дедов и отцов. Переселение, тяжкое везде..., казалось делом страшным». Обремененные тяжестью барщинных повинностей новоселы подолгу не могли наладить свое хозяйство, выйти из нужды даже в условиях многоземельного края.

Помещики за счет эксплуатации крестьян получали большие доходы, расширяли хозяйство, перестраивая его на предпринимательский лад. Так, в имении Тимашевых в конце XVIII в. были три водяных мельницы и винокуренный завод, дававший немалую прибыль. В Оренбургском имении сенатора Г. Р. Державина (село Смоленское - Державино и деревни Екатериновка, Гавриловка, Феклинка) из 16347 десятин земли 2531 составляла пахотная земля. Ее обрабатывали крестьяне, поголовно состоящие на барщине. Хлеб шел главным образом на продажу и на устроенный в имении винокуренный завод, который производил в год по 10 тысяч ведер вина.

Для Оренбургского края был характерен захватный метод приобретения земли дворянами и заводовладельцами. Начиная с 1750-х гг., помещики и горнозаводчики стали в больших размерах скупать за бесценок, присваивать путем долгосрочной аренды богатейшие земли и леса края. Одними из первых, кроме упомянутого выше И. Л. Тимашева, крупные сделки на приобретение земель совершили заводчики И. Б. Твердышев, И. С. Мясников, помещики А. И. Тевкелев, С. Е. Кротков, А. Я. Тоузаков и др. По неполным данным, за третью четверть XVIII в. было заключено 63 сделки на куплю, 25 — на аренду и 37 — на перепродажу земель.

Хищнический характер дворянской колонизации отмечали многие современники. Так, в 1859 г. П. Чоглоков писал на страницах газеты «Оренбургские губернские ведомости» о том, что «оккупаторы новых земель» открыто расхищали земельные богатства «Оренбургской украины». «Нередко, — отмечал он, — за ведро вина, фунт чаю, красный малахай приобретали целые 1000 десятин». Писатель С. Т. Аксаков, хорошо знавший Оренбургский край того времени, так писал в «Семейной хронике» о распространенном методе «покупки» земли: «... стоило только позвать к себе в гости десяток родичей - отчинников.., дать им два-три жирных барана.., поставить ведро вина да несколько ведер крепкого ставленного башкирского меда.., так и дело в шляпе.., За самую ничтожную сумму покупаются целые области». Помещики пользовались темнотой и неграмотностью местных жителей, отсутствием у них документов на землю, неопределенностью границ их земельных владений. С. Т. Аксаков отмечал, что «обыкновенно границы обозначаются урочищами, например, вот так: от устья речки Конлыелга до сухой березы на волчьей тропе, а от сухой березы прямо на общий сырт, а от общего сырта до лисьих нор...», и далее иронически замечал: «и в таких точных и неизменных межах и урочищах заключались иногда десять, двадцать и тридцать тысяч десятин земли! И за все это платилось каких - нибудь сто рублей».

Показательно, что среди населения Оренбургского края долго бытовали различные предания о захватах помещиками земель. Широко распространен был сюжет о том, как русский барин напоил башкир вином и затем попросил у них столько земли, сколько бычья шкура накроет. Когда же они, не подозревая обмана, согласились, он велел разрезать шкуру на узенькие ремешки и ими отмерить границу довольно большого участка. Согласно другому преданию, алчный помещик хотел за сто рублей получить столько земли, сколько успеет обежать за день, но погиб, стремясь как можно быстрее бежать и побольше ее захватить.

Интенсивное заселение вызвало большие изменения численности и состава населения края, оказало влияние на развитие его хозяйства и культуры. По II ревизии (1744) на территории Оренбургской губернии проживало 280 тыс. человек. По данным же V ревизии (1795) численность населения губернии уже составляла 760 тыс. человек. Следовательно, за пять десятилетий население увеличилось на 480 тыс., а среднегодовой прирост составлял около 10 тыс. По темпам прироста населения Оренбургская губерния занимала тогда одно из первых мест среди других районов страны (после Новороссии и Нижнего Поволжья).

Существенные изменения претерпел национальный состав населения. Если в начале XVIII в. (1719) более 2/3 жителей края составляли башкиры, а удельный вес русских равнялся 15%, татар — 13%, чувашей — 0,03%, то к началу XIX в. удельный вес русских поднялся до 37%, татар — 27%, чувашей — 5,5, мордвы — 4,9%, а башкир снизился до 23,5%.

Изменился и сословный состав населения. Появились крепостные крестьяне и заводские работные люди; образовалось новое казачье войско — Оренбургское, насчитывавшее в конце. XVIII в. (1798) 20519 душ мужского пола. С возникновением новых городов Оренбурга, Бузулука, Бугуруслана, Стерлитамака, Челябинска, Троицка, Верхнеуральска, с развитием ранее существовавших Уфы и Бирска стало расти и городское население. В 1795 г. оно насчитывало 3833 души мужского пола податного населения, что составляло лишь 1% населения губернии. Кроме того в городах проживало и неподатное население — дворяне, казаки, духовенство и др. В 1795 г. в губернии насчитывалось 1905 душ мужского пола дворян и 1350 духовенства.

В ходе заселения Оренбургского края проходило его земледельческое освоение. Развитию хлебопашества благоприятствовало обилие плодородных земель; потребность в товарном хлебе возросла в связи с развитием горнозаводской промышленности, расположением больших контингентов регулярных войск, ростом городов, увеличивающимся вывозом хлеба в Казахстан.

Многие современники выдвигали задачу значительного расширения хлебопашества за счет привлечения в край крестьян-переселенцев, развития земледельческих занятий у башкир и казахов. Известный исследователь Оренбургского края П. И. Рычков в 1767 г. в статье «О способах к умножению земледелия в Оренбургской губернии» писал: «Смело могу сказать, что из великого ея множества пахотных земель и сотая часть к пашне не употребляется. Самые лучшие места остаются тут впусте бесплодными и бесполезными. Весь башкирский народ, который жительствами и расположением своим занимает самую лучшую и величайшую часть помянутой губернии и составляет наибольшее в нем людство, поныне никакого почти рачения к тому не прилагает и ничем к тому не поощряется». Оренбургский губернатор И. А. Рейнсдорп в 1770 г. в докладе Екатерине II также отмечал, что «самые наилучшие земли лежат в ней (губернии) праздно».

Ведущую роль в земледельческом освоении края играло пришлое крестьянское население: русские, татары, чуваши, мордва и др. Они приносили с собой веками сложившуюся культуру земледелия, агротехнические навыки и приемы, разнообразные орудия труда. Своим упорным трудом они поднимали целину, расширяли посевы, способствовали переходу башкир от полукочевого хозяйства к земледелию и в конечном итоге превращению края в район крупного производства хлеба. С возникновением новых селений появлялись и новые массивы возделанных полей. Так, около подгородней татарской Сеитовской слободы в 1763 г. было посеяно разного хлеба на площади 1500 десятин, в татарских селениях по Казанскому тракту от деревни Наурузовой до Биккуловой — 2684.

Всего в конце 60-х годов XVIII в. (1767) посевы в губернии составляли 182874 десятины, в том числе 67260 ржи, 26816 — пшеницы, 20361 — ячменя, 39183 десятины овса; наибольшее количество посевов было в Исетской провинции, более других заселенной крестьянами. В Оренбургской же, включая и население по пограничной линии, было засеяно 14524 десятины.

К концу XVIII в. (1794) площади посевов увеличились по сравнению с 60-ми годами более чем на 700 тыс. десятин. Этот огромный прирост посевов хлеба был достигнут благодаря упорному труду крестьян-земледельцев.

С самого начала заселения края его первопоселенцы стали открывать и осваивать месторождения различных руд и минералов. И. К. Кирилов, описывая в донесении правительству свое продвижение с экспедицией в 1735 г. от Уфы на юг к Яику и Ори, сообщал, что всюду по пути «подземное богатство открывается, о каком здесь не чаяно», что они проехали «сплошь по благонадежным медным и серебряным и минеральным признакам и надобным камням». Богатства недр способствовали возникновению горнозаводской промышленности на Южном Урале. Зачинателями этого заводского строительства стали деятельные и предприимчивые симбирские купцы братья Твердышевы, И. С. Мясников, И. А. Мосолов, знаменитые заводчики Демидовы, граф П. И. Шувалов, граф К. Е. Сивере и др. Из построенных в 1744—1760 гг. в Оренбургской губернии 28 заводов на долю горнозаводской компании Твердышевых и Мясникова приходилось 11 : 5 чугуноплавильных и железоделательных и 6 медеплавильных. Последние вскоре стали давать более пятой части общероссийской выплавки меди. Руду на Каргалинских рудниках добывали ручным способом в открытых копях и шахтах и отвозили на подводах на заводы, расположенные за 200—300 верст. Следы старинной рудной дороги сохранились до наших дней.

Крепостные люди, работавшие на заводах по 10—13 часов в день, получали мизерную плату по 8—10 копеек. Дешевизна рабочей силы позволяла заводовладельцам наращивать производство металлов и получать большие прибыли. В 1797 г. в губернии было произведено 1 млн. 375 тыс. пудов чугуна и железа, 39 тыс. пудов меди.

Важное место в хозяйстве края занимал Илецкий соляной промысел, который с 1753 г. стал казенным. Для его охраны от набегов кочевников на следующий год построили Илецкую защиту (ныне город Соль-Илецк). На разработке соли трудились до 200 человек ссыльных и каторжников. «Работные люди, — писал П. И. Рычков, — вырубают соль топорами, у коих длинные топорища». Сперва прорубали две параллельные глубокие борозды, а затем ударами тяжелого бревна откалывали большие глыбы, дробили их на более мелкие куски, выносили носилками наверх к весам и в магазин (склад). Ежегодная добыча соли составляла 500 тыс. пудов. Илецкая соль отличалась высоким качеством и успешно продавалась внутри губернии и за ее пределами.

Развивались в губернии и другие отрасли промышленности: мукомольная, кожевенная, салотопенная, винокуренная. В 60-х годах появился пуховязальный промысел. Рост сельскохозяйственного и промышленного производства способствовал развитию внутренней и внешней торговли, втягиванию края в систему всероссийского рынка. В городах и крупных селах возникали ярмарки и базары, где шла торговля местными и привозными товарами. В 1749—1754 гг. у Оренбурга на левобережье Яика для торговли с азиатскими купцами был сооружен Меновой двор. Он представлял собой внушительных размеров четырехугольное кирпичное сооружение (длина каждой стороны стены 430 м). Внутри находилось 246 лавок и 140 амбаров, где с весны до поздней осени шла оживленная торговля, преимущественно меновая, т. е. безденежная. Торговали российскими котлами, металлической и деревянной посудой, хлебом, выделанной кожей, тканями, среднеазиатскими халатами, шелками, коврами, фруктами. Казахи Малого жуза пригоняли для обмена многочисленные стада лошадей и овец, привозили шкурки лисиц, корсаков, волков и других степных зверей. В Оренбург ежедневно приезжало от 100 до 2000 человек. Торговые обороты росли из года в год и приносили большой доход. Только от сбора пошлин на Меновом дворе в казну ежегодно поступало до 40—47 тыс. рублей.

Скупкой пригоняемого казахами скота занимались скотопромышленники — «баранщики» из купцов, мещан, зажиточных крестьян Оренбургской и других губерний. Скупаемый скот по специальным скотопрогонным дорогам поступал во внутренние районы края и страны. С возникновением салотопен в 60-е годы часть аранов стали забивать на месте, а сало отправлять во многие российские города и за границу.

Вплоть до 70-х годов XVIII в. главнейшим предметом ввоза из Средней Азии в Россию были драгоценные металлы: серебро в персидских монетах и индийских рупиях, золото «песочное» и в бухарских монетах. По данным П. И. Рычкова, с 1748 по 1755 гг. через Оренбургскую таможню поступило в Россию 50 пудов золота, 4600 пудов серебра, много драгоценных камней, причем он считал эти официальные данные явно заниженными, так как они не учитывали контрабандной торговли, а она была велика. Азиатские купцы много золотых и серебряных монет привозили зашитыми в одежду, пояса, а местные власти вынуждены были мириться с контрабандой, так как понимали, что «азиатцев дабы не озлобить, крепко осматривать не возможно». Серьезным препятствием на пути развития русско-азиатской торговли были частые нападения на караваны, их разграбление отрядами казахских и среднеазиатских феодалов. Оренбургские власти стремились обеспечить безопасность торговли в крае. Они неоднократно направляли соответствующие требования и предписания к казахским и хивинским правителям. На оренбургском Меновом дворе для наблюдения за порядком во время торга ежедневно назначался караул из роты солдат «при обер-офицере с артиллериею». Летом, в разгар торговли, в степи находился отряд казаков в несколько сот человек.

Выгодное географическое положение Оренбургского края породило мысль о возможности проложить торговые пути в далекую Индию. Сторонниками этой идеи были первые «устроители» края: Кирилов, Татищев, Неплюев. По поручению И. И. Неплюева в 50-х годах XVIII в. П. И. Рычковым был разработан проект торговли с Индией, в котором предусматривались создание особой торговой компании из числа крупного купечества и организация торговых караванов. Проект был одобрен коллегией иностранных дел и Сенатом. Путешествие в Индию в 1753 г. каргалинских татар Насыра Саферова и Якуба Ягоферова, а в 1755 г. оренбуржцев Филиппа Ефремова и Габайдуллы Амирова, казалось, убеждали в осуществимости проекта, но которому так и не суждено было тогда реализоваться.

Зобов Ю.С.

Следующий параграф раздела

  Даты: XVII в. до н.э. Источники: :История Оренбуржья. Учебное пособие./ Под редакцией проф. Футорянского Л.И. Оренбург, 1996;  Уральская историческая энциклопедия
Опубликовано в INTERNET: 2002, октябрь