Первые
европейского просвещения, посеянные Петром Великим, да уже в царствование его
дочери императрицы Елизаветы. При Елизавете действовали Ломоносов, Тредиаковский и
Сумароков,
представившие первые образцы русского творчества во всех родах тогдашней поэзии. Отчасти под влиянием этих писателей, отчасти же под
влиянием мод и обычаев
Елизаветинского двора в русское общество, вместе с модой на французский язык, стали
проникать французские литературные вкусы и направления. При Елизавете великая княгиня
Екатерина Алексеевна, обратившись к чтению книг в своем вынужденном -бездействии, стала
читать именно французских писателей, екая литература определила все ее
мировоззрение и сделала ее поклонницей рационалистической философии и
политического вольномыслия. Вступив на престол, Екатерина не изменила своим
литературным вкусам и идеям и явилась
распространительницей французского просвещения в русском обществе. Она сама приняла
участие
в литературе своими комедиями и сказками, своим Наказом,
своими историческими и
педагогическими рассуждениями. Она старалась собственным примером ободрить и поощрить
своих подданных к литературным занятиям и воспитать в них литературные вкусы и любовь к
чтению и размышлению. Пример императрицы подействовал. С началом царствования
Екатерины литературная деятельность расцвела; сразу появилось несколько журналов
"Всякая
всячина»", "Трутень" и др.). Целью этих журналов было давать
русской публике
нравоучительное чтение. Одним из орудий общественного воспитания журналы считали
обличение пороков в форме смехотворной сатиры. Предметом сатирического осмеяния
были обычные для того времени взятки, казнокрадство, жестокости крепостного права,
несоответствие в русской жизни блестящей европейской внешности и внутреннего
невежества и грубости. Сама императрица участвовала во «Всякой всячине» и
увлекалась журнальной полемикой. Мода на журналы скоро прошла; но литературное : не
заглохло. На сцену вышли такие крупные писатели, как Державин и Фонвизин; а за ними
появилась целая плеяда второстепенных поэтов и драматургов. Всем им было
обеспечено благосклонное внимание просвещенной государыни.
Вызванное Екатериной умственное возбуждение проявилось не в одной
только литературной
деятельности. В России в то время распространилось так называемое «масонство».
Возникшее в Англии оно представляло собой мистическое учение, исполненное таинственности. «Масоны», или «франк - масоны», составляли братства
("ложи") с идеальной целью
взаимно помогать друг другу в деле нравственного совершенствования, братской
любви и благочестия, ложи были замкнуты и окружены таинственностью; в них были свои
вычурные символы, обряды и церемонии. Доступ туда был обусловлен разными искусами и
клятвами. В масонском идеализме и символике находили себе нравственное
удовлетворение люди склонные к мистике и далекие от сухого рационализма. Из
русских людей первыми масонами стали лица, известные императрице (например, ее секретарь
Елагин и журналист Новиков. Первоначально Екатерина относилась к масонству с полной
терпимостью. Впоследствии же (когда Новиков развил свою издательскую и просветительную деятельность в «дружеском об и
«типографической компании») императрица стала подозревать масонство в политической
неблагонадежности и запретила его. Новиков был даже заключен в крепость, где
и оставался до кончины Екатерины.
Между сочинениями императрицы видное место занимают торические сочинения,
посвященные древней Руси и предназначенные, между прочим, для чтения наследника
престола цасаревича Павла. Своим интересом к истории Екатерина содействовала развитию
исторических исследований и изданий. С ее покровительством и помощью Новиков,
раньше своей опалы и заточения издал известный сборник древнерусских
документов в 20 томах под названием «Древняя Российская Вивлиофика». При
Екатерине академия наук стала печатать русские летописи. Тогда же была
напечатана большая «История Российская», составленная современником и
сотрудником Петра Великого
В.Н. Татищевым. Еще более обширный труд под таким
же названием «Истории Российской» был обработан и издан князем М.М. Щербатовым,
которому императрица открыла для его работ государственные архивы. Князь
Щербатов был не только историком, но и публицистом независимого образа мыслей.
Известно, что сама императрица Екатерина к концу жизни, под страхом
совершившейся во Франции кровавой революции, стала консервативнее и
неодобрительно относилась к политическому свободомыслию. Тем не менее это
свободомыслие и религиозное вольнодумство не переставали существовать в
русском обществе и создали в нем довольно распространенный тип «вольтерианца»
(то есть последователя Вольтера). Князь Щербатов только некоторыми своими
взглядами примыкал к таким вольтерианцам. В общем же он представлял собою
такого критика современного ему порядка и нравов, который предпочитал старые
русские обычаи позднейшему «повреждению нравов».
По сравнению с предшествующим временем царствование императрицы Екатерины II
является эпохой большого культурного подъема. Высокая просвещенность и
гуманность государыни; ее либерализм, обнаруженный в Наказе; общественное
возбуждение, вызванное комиссией 1767—1768 гг.; льготное самоуправление,
созданное законами 1785 г. для высших сословий; небывалое до то поры оживление
литературы и журналистики — все это были такие явления, которые придали
просвещенному «веку Екатерины» я обыкновенный блеск и создали самой
императрице чрезвычайную популярность. Перелом в настроении Екатерины,
происшедший 1789 г. ввиду переворотов во Франции, не уменьшил этой популярности, потому что и в самом русском обществе отношение к
революционной Франции
резко обострилось. Поэтому Екатерина до самой своей кончины продолжала
пользоваться уважением подданных, которое нередко переходило в пламенное обожание
«матушки Екатерины».