Историографию, посвященную России начала XX века, характеризует очевидная политизированность. Она вполне объяснима.
Период 1900-1914 годов - время столкновения различных потенций исторического
развития страны. Бурный характер развития той эпохи во многом определялся
противостоянием политических и социальных сил, отражавших разное видение
настоящего и будущего России. Остро стояла проблема выбора вариантов и моделей
государственного и общественного развития.
При анализе событий начала XX века на точку зрения исследователя
воздействуют научная конъюнктура, текущий политический момент, укоренившиеся
штампы и стереотипы, а нередко - и прямые идеологические заказы. Субъективные
пристрастия авторов влияют на определение роли партий и личностей, на раскрытие
причинно-следственных связей, на оценку событий и общую характеристику той
эпохи.
В советской литературе , 20-30-х годов тема разрабатывалась
согласно формуле М.Н. Покровского "История -политика, перевернутая в прошлое".
Тенденциозность в виде теории и методологии исторического - исследования.
Формационно-классовый подход связывал период 1900- 1914 годов с созреванием
предпосылок для перехода от капитализма к социализму. Подбор материала к теме
доказывал закономерность и неизбежность революции в октябре 191? года. События
1905-190? годов
Лениным были обозначены как "генеральная репетиция октябрьской
революции". В советской историографии формировалась и закреплялась терминология,
направленная на обоснование большевистской концепции. Отрезок с 190? по 1910
годы получил название "третьеиюньской монархии и политической реакции в стране",
а 1910 - 1914 годы трактовались как "новый подъем революционного движения". При
освещении событий в центр их неизменно попадала большевистская партия. Другим
политическим силам доставалось намного меньше внимания, при этом они однозначно
оценивались критически. Законченное выражение большевистская концепция нашла в ", где начало XX века представлено как история
победного наступления большевиков, их бескомпромиссной борьбы и разгрома врагов
партии.
В советской историографии закрепилась ленинская классификация
общественных течений в России начала XX века, подразделяющая их на три
политических лагеря: самодержавно-помещичий, либерально - буржуазный,
революционно-демократический. При этом самодержавие было представлено как
"европейский жандарм, оплот реакции" и " форма политического господства
крепостников - помещиков, их диктатура". Настойчиво критиковались взгляды
российских историков
Н. М. Карамзина, С. М .Соловьева. Б.Н. Чичерина о
надклассовом характере царской власти. В Малой Советской Энциклопедии 1932 года
указывалось: "По вопросу о сущности царского самодержавия в литературе
единственно правильным определением является определение Ленина".
Эмигрантская историография отвергла ленинскую классификацию. Кадетские,
эсеровские, меньшевистские публицисты главным противоречием XX века
называли противоречие между демократическими устремлениями общества и
самодержавной политикой правительства. Их подход подразумевал два основных
политических лагеря демократический и антидемократический. Эмиграция, стоявшая
на монархических позициях, считала самодержавие исторической формой политической
власти в России, определяя смысл событий начала века как новую Смуту и покушение
на Российскую государственность. (Уместно заметить, что термин "самодержавие"
несет двойную нагрузку. Одними он употребляется для обозначения "неограниченной
монархии". другими - в качестве характеристики государственной власти,
независимой от иностранных держав). Советская и эмигрантская историография
20-30-х годов являлась ареной для продолжения прежней политической и
идеологической борьбы. То, что одни называли революцией, другие считали
антигосударственным заговором или анархическим разгулом. Эсеровско - кадетская
публицистика, признавая революцию, отвергала ее советскую трактовку. Разница в
оценках, достигая полярности, касалась таких явлений как Государственная дума,
реформа Столыпина, роль интеллигенции и др. За рубежом многие политические
деятели непосредственный участники событий в дореволюционной России - писали
мемуары, где все события преломлялись через призму личного восприятия
(П.Н. Милюков. Н.П. Извольский, С.Д. Сазонов. В.В. Шульгин и др.).
Некоторые историки-эмигранты предприняли серьезные попытки
преодолеть субъективизм в подходе к теме и рассмотреть события начала XX века в
контексте всей российской истории ( в разное время - Г.В. Вернадский,
Н.И. Ульянов. И.Л. Солоневич. М.М. Назаров и др.). В советской историографии, в
свою очередь, после Великой Отечественной войны постепенно вызревали признаки
отхода от схематизма и однолинейности в изображении событий, неуклонно
углублялся анализ процессов, происходивших в начале века.
Доныне тема является полем столкновения различных оценок и
мнений. При этом ряд положений признается независимо от субъективных пристрастий
исследователей. Во-первых, никем не оспаривался тезис о кризисе государственной
власти в 1905 - 190? годах. Разумеется, причины этого кризиса в историографии
представлены по-разному. Некоторыми современными авторами по-прежнему выделяется
тезис о классовой борьбе (Н.Д. Кузнецов, И.С. Трофимов. Ильин, В.В. Шелохаев и
т.д.). другие в качестве главного фактора выделяют развитие демократического
движения (К.Ф. Шацило и др.), третьи пытаются увязать две эти позиции (Б.В.
Леванов, И.И. Рагозин и др.). А.И. Солженицын, Ф.А. Шипунов и другие корень
проблемы видят в деятельности террористических и оппозиционных организаций,
связавших правительству руки в проведении целенаправленной реформаторской
деятельности. По их мысли, развитие России в начале XX века вело ее к
могуществу. благополучию и стабильности.
Небезынтересна версия о том, что политический кризис в России
стал
результатом действия внешних сил, "наказавших" ее правительство за заботу о
российских национальных интересах. По этой версии, как только Николай II
ограничил вывоз капитала из страны пределом в 12,8 проц., то сразу России была
навязана война с Японией ( а позднее - с Германией), осложнившаяся внутреннюю
ситуации и приведшая к активизации левых экстремистов. Д.М. Балашов пишет, что
Россия в начале XX века "начала теснить европейских и американских конкурентов
на международном рынке... Поэтому естественно. что целый ряд промышленных и
финансовых корпораций Европы и, главным образом. Америки... работали на развал
России и щедро финансировали русскую революцию".
В 70-х годах появились работы Н.Н. Яковлева и В.И. Старцева, где
доказывалось, что до 1917 года в России действовала тайная массонская
организация, проводившая антигосударственную и пораженческую линии и
объединявшая верхушку кадетов, эсеров, меньшевиков, бундовцев. Версия Яковлева и
Старцева вызвала острую полемику, против нее выступили А.Я. Аврех, И.И. Минц и
др.
Некоторыми авторами делаются попытки - в духе традиций Н.И. Ульянова
или И.Л. Солоневича - проследить исторические корни кризиса начала XX века. К
примеру. М.В. Дьяков раскрывает свое видение проблемы следующим образом:
"Симфония власти и религии, .существовавшая до ломки России Петром, создавала
равновесие, исключавшая вероятность плутократии, милитаризма, клерикализма или
какого-либо из интеллигентских произвольных вывертов. Императорская Россия
медленно, но верно убивала церковь, и, убив, скончалась сама". Ф.Ф.Нестеров
выдвинул концепцию, по которой революционерам в начале XX века удалось разбудить
энергию русского народа, тем самым задействовав присущие ему качества -
"привычку к централизации и дисциплине, готовности - к величайшему
самопожертвованию".
Во-вторых, еще одним неоспоримым моментом в историографии
является признание мощной динамики экономического развития России в начале XX
века. Историки -
марксисты признают ее в качестве аргумента, подтверждающего
высокий уровень российского капитализма и зрелость предпосылок для перехода к
социализму. Представители антибольшевистского лагеря используют те же факты для
обратных доводов, говоря, что при такой динамике развития необходимости в
революционных переворотах и потрясениях не было.
В рамках одной лекции невозможно отразить весь спектр мнений
-и оценок, касающихся России начала XX века - особенно, если учитывать работы не
только отечественных, но и иностранных авторов.